Спокойствие не восстановлено   ::   Куликов Геомар Георгиевич

Баба с порожними ведрами на коромысле, шедшая к колодцу, замерла посреди улицы и охнула:

— Никак, Яковлевы?! — И, потрясенная своим открытием, завопила во весь голос: — Люди добрые! Что делается, вот они, Яковлевы-то!

И что озадачило Гошку, и не одного его, но и всех остальных, кинулась не к ним, по женскому обыкновению расспрашивать, что и как, а в избу, да еще ухитрилась крикнуть через соседний забор кому-то неведомому:

— Слышь, Клань, Яковлевы объявились!

— Экая сорока длиннохвостая… — проворчал дед.

Из изб полезли старики и старухи, посыпались горохом ребятишки, и скоро Яковлевы шагали, сопровождаемые целой галдящей толпой. Бабы ахали и охали, внимая рассказу о московском пожаре, а Дуська, бойкая и говорливая вдова, первая опознавшая Яковлевых, громогласно причитала:

— Известно, родименькие, иде тонко, там и рвется… Как же вы теперь жить-то будете? Иде обретаться?

И другие глядели на них с видимым сочувствием. Деда Дуськины причитания вывели из терпения:

— Где жили, там и будем. В избе, чай, не на облаках и не в поле…

— Так ить избы вашей нету, — сказала Дуська.

— Как так нету?

— Очень просто. Растащили вашу избу-то.

— Пошто ерунду мелешь… — дед остановился. — Как так растащили? Кто?

— Разобрали по бревнышку. Почитай, всем миром. Ить кто думал али гадал, что вы возвернетесь? Староста баял, у вас в Москве не дом — хоромы.

Дед переменился в лице и заспешил далее. Гошка заметил: многие из тех, кто сопровождал их до сих пор, как бы засмущались и помаленьку стали отставать.