Спокойствие не восстановлено   ::   Куликов Геомар Георгиевич

И хоть не его был черед укладываться под моченые прутья, Гошка понимал: они припасены и для него, и для его брата Мишки, и для дяди Ивана, и тетки Пелагеи, и — отвратительно думать — для его отца с матерью, и для деда Семена.

Ему вдруг захотелось бежать отсюда сломя голову. Куда угодно, только подальше от этой скамьи, от холеного, тщательно выбритого старика в синем стеганом халате с длинной трубкой в руках, его, Гошкиного, не хозяина — владельца! Гошка даже сделал невольно движение в сторону. Но Прохор, должно быть угадав его намерение, остановил:

— Погодь, солдатик. Тебе тут первейшая наука. По счастью, на чужой беде в сей раз. Гляди и запоминай.

Старый барин опустился в кресло, услужливо подставленное седеньким худым человеком, барского обличия.

— Кто у нас нынче? Никифор? Что же ты, братец? — холодно спросил Стабарин, обращаясь к дюжему мужику, смятенно мявшему в руках ветхую поярковую шапку.

Мужик повалился на колени:

— Смилуйся, государь!

Стабарин брезгливо скривился:

— Пустое, Никифор. А завтра урок не выполнишь, велю кликнуть Мартына. Григорий, приступай.

Человек с лисьей физиономией согнулся пополам:

— Слушаюсь, батюшка! — И Никифору: — Ну, буде… буде утруждать барина.

Мужик тяжело поднялся с земли и покорно лег на скамейку.

— Трубку! — произнес помещик. — Хотя надо бы две.

— Благодарствуем… — проговорил невнятно мужик на скамейке. И тише, чтобы не услышал барин, лисьемордому просительно:

— Не замай, Григорий Иванович.