JК
Старый холостяк :: Конгрив Уильям
Страница: 34 из 106Назойливость в любви - как назойливость при дворе: сперва вы гонитесь за собственной выгодой, потом приучаетесь видеть в ней монаршую милость.
Араминта. Милости, добытые нахальством и назойливостью, подобны признаниям, вырванным под пыткой, когда истязуемый, чтобы избавиться от мук, сознается в том, что ему и в голову-то не приходило.
Вейнлав. Я, напротив, сказал бы, что милости, завоеванные таким путем, являются законной наградой за неутомимое служение любви. Любовь - божество: следовательно, ему подобает служить и молиться.
Белинда. Вот вы бы, мужчины, и молились любви, а нас оставили в покое.
Вейнлав. Вы - храмы любви, а где же служить ей, как не в них?
Араминта. Увы, мы не храмы, а несчастные глупые кумиры, которых вы сами сотворили и которых в первом же порыве раздражения бросаете, чтобы создавать себе новые. В наше время возлюбленных и религию меняют ради каприза или выгоды.
Вейнлав. Сударыня!
Араминта. Ну, довольно! Я нахожу, что мы становимся серьезными, а значит рискуем стать скучными. Если мой учитель музыки не ушел, я развлеку вас новой песенкой, которая очень соответствует моему собственному мнению о любви и представителях вашего пола. (Зовет.) Эй, слуги! Мистер Гавот ушел?
Входит Пейс.
Пейс. В соседнюю комнату, сударыня. Сейчас позову. (Уходит.)
Беллмур. Почему вы не хотите выслушать меня?
Араминта. Что случилось, кузина?
Беллмур. Ничего, сударыня, кроме...
Белинда. Да помолчите вы, ради бога! Господи, он так извел меня разговорами о пламенной страсти, что я теперь целый год буду шарахаться при одном виде огня.
Араминта. Милости, добытые нахальством и назойливостью, подобны признаниям, вырванным под пыткой, когда истязуемый, чтобы избавиться от мук, сознается в том, что ему и в голову-то не приходило.
Вейнлав. Я, напротив, сказал бы, что милости, завоеванные таким путем, являются законной наградой за неутомимое служение любви. Любовь - божество: следовательно, ему подобает служить и молиться.
Белинда. Вот вы бы, мужчины, и молились любви, а нас оставили в покое.
Вейнлав. Вы - храмы любви, а где же служить ей, как не в них?
Араминта. Увы, мы не храмы, а несчастные глупые кумиры, которых вы сами сотворили и которых в первом же порыве раздражения бросаете, чтобы создавать себе новые. В наше время возлюбленных и религию меняют ради каприза или выгоды.
Вейнлав. Сударыня!
Араминта. Ну, довольно! Я нахожу, что мы становимся серьезными, а значит рискуем стать скучными. Если мой учитель музыки не ушел, я развлеку вас новой песенкой, которая очень соответствует моему собственному мнению о любви и представителях вашего пола. (Зовет.) Эй, слуги! Мистер Гавот ушел?
Входит Пейс.
Пейс. В соседнюю комнату, сударыня. Сейчас позову. (Уходит.)
Беллмур. Почему вы не хотите выслушать меня?
Араминта. Что случилось, кузина?
Беллмур. Ничего, сударыня, кроме...
Белинда. Да помолчите вы, ради бога! Господи, он так извел меня разговорами о пламенной страсти, что я теперь целый год буду шарахаться при одном виде огня.