JК
Степан Разин. Книга первая :: Злобин Степан
Страница: 36 из 700 — Знать, то велики дары, Корней, принял ты от польского короля. Ляхи, ляхи купили тебя, твою совесть! — закончил Боба.
Такой же багровый, как Боба, поднялся с места Корнила.
— Не горячись, братец Боба! — скрывая обиду на дерзкую речь, возразил атаман. — Скажите гетману Хмелю, что мы ото всей души желаем вам одоления недругов наших, а сабли поднять без царского изволенья не в силах… Со слезами пойдем к государю молить, чтобы нас послал. Не так ли, браты атаманы? Пиши, письменный! — властно обратился Корнила к войсковому писарю.
— Не бреши, собака, за всех казаков! — перебил его дед Золотый. Он вскочил со скамьи и шагнул к Корниле. — Давно говорят, что ты продался московским боярам, а те — кумовья панам. Что хочешь пиши со своим письменным, а донские казаки и без Москвы пойдут воевать на ляхов.
— Старый кобель, в своей псарне свару заводишь! — крикнул войсковой писарь. — Царская немилость падет на весь Дон. Никто за то спасибо тебе не скажет!
— Молчи ты, чернильный пачкун! — зашипел на писаря Иван Переяславец.
Старики повскакали с мест, начав перебранку со старшиною, и не слышно стало внятного слова, пока Корнила в нетерпении не стукнул своим серебряным молотком по столу.
— Деды! Дед Золотый! Дед Переяславец! Добрые атаманы! Замолчь! — потребовал Корнила. — Пошто же вы распалились? Кто на Дону не вольный казак! Ино дело — Войско Донское, ино дело — всякий сам по себе!..
«Так вот же в чем Корнилина хитрость!» — обрадовался Разя.
Такой же багровый, как Боба, поднялся с места Корнила.
— Не горячись, братец Боба! — скрывая обиду на дерзкую речь, возразил атаман. — Скажите гетману Хмелю, что мы ото всей души желаем вам одоления недругов наших, а сабли поднять без царского изволенья не в силах… Со слезами пойдем к государю молить, чтобы нас послал. Не так ли, браты атаманы? Пиши, письменный! — властно обратился Корнила к войсковому писарю.
— Не бреши, собака, за всех казаков! — перебил его дед Золотый. Он вскочил со скамьи и шагнул к Корниле. — Давно говорят, что ты продался московским боярам, а те — кумовья панам. Что хочешь пиши со своим письменным, а донские казаки и без Москвы пойдут воевать на ляхов.
— Старый кобель, в своей псарне свару заводишь! — крикнул войсковой писарь. — Царская немилость падет на весь Дон. Никто за то спасибо тебе не скажет!
— Молчи ты, чернильный пачкун! — зашипел на писаря Иван Переяславец.
Старики повскакали с мест, начав перебранку со старшиною, и не слышно стало внятного слова, пока Корнила в нетерпении не стукнул своим серебряным молотком по столу.
— Деды! Дед Золотый! Дед Переяславец! Добрые атаманы! Замолчь! — потребовал Корнила. — Пошто же вы распалились? Кто на Дону не вольный казак! Ино дело — Войско Донское, ино дело — всякий сам по себе!..
«Так вот же в чем Корнилина хитрость!» — обрадовался Разя.