Степан Сергеич   ::   Азольский Анатолий

Помогая себе мимикой и жестами, он красочно повествовал:

— Дорогая, говорю я ей, поедем ко мне, проведем ночь, как в столицеГреции…

Кое-кто отходил, виновато улыбаясь. Молодежь нервно похохатывала. Фомин бегал по цеху и сообщал подробности.

Игумнов боялся выходить из кабинета. Дважды звонил Сорин, кричал:

«Виталий Андреевич, уймите Петрова!» Игумнов не двинулся с места…

Сарычева же ничего не замечала. Она спешила, она работала, она сказала уже Якову Ивановичу, что после обеда ее не будет, она впервые за три года составила карту сборки, откорректировала другие.

Потом ей сказали, о чем витийствует в регулировке Петров. Она не поверила, робко подошла к регулировке и попятилась, делая какие-то странные движения руками, будто отгоняя от себя кого-то, побежала, натыкаясь на людей, к выходу… Больше ее не видели. Говорили, что муж увез ее в санаторий после сильнейшего нервного расстройства.

Степан Сергеич до вечера копался в промежуточном складе. Составил список ламп на новые радиометры, потом пошел к Сорину согласовывать. Подсел к нему и сразу догадался, что в остекленной комнате что-то произошло.

Потом стал соображать. Фомин, видимо, учудил очередную пакость, а Петров поддержал его. С этим Фоминым, его зовут почему-то Дундашем, вечно истории.

Степан Сергеич терялся в догадках. Никто не захотел ему объяснять, что произошло, пока уважающие его монтажницы не рассказали ему все вплоть до составленной карты сборки.

— Подлец! — рубанул Степан Сергеич.