Степан Сергеич   ::   Азольский Анатолий

А это мой сын. — Она подняла его на руки.

— А что с тобой? Куда ты идешь?

— Спать. В парк.

Она опустила сына. Достала из сумочки ключи.

— Двадцать первая квартира в этом подъезде. Иди. Спи. Муж придет в семь, я чуть пораньше.

Он взвешивал ключи. Подбросил их, поймал, сжал в кулаке. Знал, что это глупо, неразумно — подозревать Нину, но ничего с собой не мог поделать.

Быть запертым в квартире — это преступно неосторожно, это недопустимо.

— Спасибо. Я не забуду. Будь счастлива.

Он заснул за десять метров до куста, под который решил упасть.

Подкосились ноги, тело рухнуло на траву и расползлось по ней. Сон, наконец-то… Петров лежал и улыбался… Кто-то дернул за ногу, еще раз…

Глаза разлепились, увидели в желтом мареве предмет, очертания его прояснялись, становились менее зыбкими. Еще усилие — и Петров узнал милиционера.

— Вставайте, гражданин.

— Пошел ты…

Глаза сами собой закрылись. И вдруг окончательное пробуждение толчком возвращает реальность, и пляшущий мир останавливается, приобретает строгость и четкость. Мотоцикл с коляской плавно выезжает на улицу, посвистывает ветер, смазанные скоростью лица вытягиваются в пестрое длинное пятно, и в нем (или это показалось?) проступили на долю секунды тревожные глаза Сарычевой… Мотоцикл развернулся у милиции, Петрова поставили перед дежурным.

— Г-гады! — захрипел Петров.