Судный день (Иом-Кипур)   ::   Короленко Владимир Галактионович

Горелку я пил у попа, а все-таки своими глазамивот сейчас видел: чертяка на плотине отдыхал вместе с жидом.

- Где?

- Вот тут, на самой середине.

- Ну, и что?

- Ну, и...- мельник свистнул и махнул рукой по воздуху.

Подсыпка посмотрел на плотину, потом, задравши голову, на небо и почесал в чуприне.

- Э, вот это так чудеса! Что ж теперь будет? Как же теперь без жида?

- А на что тебе непременно жид, а?

- Э, не говорите, хозяин: без жида как-то оно не того... без жида не можно и быть...

- Тю!.. Дурень, так дурень и есть!

- Что вы лаетесь? Я и сам не скажу, что умный, а все-таки знаю, что просо, а что гречка; работать иду на мельницу, а водку пить - в шинок. Вот вы и скажите мне, когда вы такой умный: кто ж у нас теперь будет шинковать?

- Кто?

- А таки кто?

- А может и я?

- Вы?

Подсыпка посмотрел на мельника, вылупивши глаза, потом покачал головою, щелкнул языком и сказал:

- Ну, разве что так!

Тут только мельник заметил, что подсыпку плохо держат ноги и что парубки опять подбили ему левый глаз. Харя была у этого подсыпки, сказать правду, такая паскудная, что всякому человеку, при взгляде на нее, хотелось непременно плюнуть. А поди ты: до девчат был самый проворный человек, и не раз-таки парни делали на него облаву и бивали до полусмерти... Что бивали, это, конечно, еще не большое диво, а то чудно, что было-таки за что бить!

"Вот ведь нет на свете такой паскудной хари,- подумал, глядя на него, мельник,- которую бы ни одна девка не полюбила.