Суходол   ::   Бунин Иван Алексеевич

И, вспоминая арапники, мы спрашивали:

- Не дружно, значит, жили?

- Куда как дружно! А уж особливо после того, как заболели-то оне, как дедушка померли, как вошли в силу молодые господа и женился покойник Петр Петрович. Горячие все были - чистый порох!

- А пороли дворовых часто?

- Этого у нас и в заведенье не было-с. Я как провинилась-то! А и было-то всего-навсего, что приказали Петр Петрович голову мне овечьими ножницами оболванить, затрапезную рубаху надеть да на хутор отправить...

- А чем же ты провинилась?

Но ответ далеко не всегда следовал прямой и скорый.

Рассказывала Наталья порою с удивительной прямотой и тщательностью; но порою запиналась, что-то думала; потом легонько вздыхала, и по голосу, не видя лица в сумраке, мы понимали, что она грустно усмехается:

- Да тем и провинилась... Я ведь уж сказывала... Молода-глупа была-с. "Пел на грех, на беду соловей во саду..." А, известно, дело мое было девичье...

Сестра ласково спросила ее:

- Ты уж скажи, нянечка, стихи эти до конца.

И Наталья смущалась.

- Это не стихи-с, а песня... Да я ее и не упомню-с теперь.

- Неправда, неправда!

- Ну, извольте-с...

И скороговоркой кончала:

- "Как на грех, на беду..." То бишь: "Пел на грех, на беду соловей во саду - песню томную... Глупой спать не давал - в ночку темную..."

Пересиливая себя, сестра спрашивала:

- А ты очень была влюблена в дядю? И Наталья тупо и кратко шептала:

- Очень-с.