JК
Сын гетмана :: Рогова Ольга И.
Страница: 37 из 233Допрашивали Ивана Злого, учинившего насилие над сыном Богдана Хмельницкого.
Сулима сидел на опрокинутом бочонке; над головой его развевалось воткнутое в землю казацкое красное знамя. Подле него, тоже на бочонке, сидел писарь со всеми своими атрибутами: почтенных размеров чернильницей, большим листом толстой грубой бумаги, печатью, воском и огарком восковой свечи. Тут же стояла и остальная казачья старшина с бунчуком и булавой. Против старшины расположились курени со своими куренными, атаманами, опиравшимися на толстые палицы и имевшими на плечах короткие меховые мантии. Довбиши ударили в котлы. Сулима принял булаву и приказал привести Ивана Злого, помещенного в одну из ближних палаток. Его привели и поставили среди полукруга. С левой стороны стал Тимош, с правой – Павлюк в качестве обвинителя. Лицо Злого осунулось и побледнело, глаза беспокойно перебегали с одного предмета на другой. Он искал, по-видимому, случая улизнуть, но державшие его дюжие казаки не сводили с него глаз.
– Карпо Павлович Гудзан! – торжественно произнес Сулима, обращаясь к Баюну, – что имеешь ты сказать про казака Ивана Злого и в чем его обвиняешь?
– Казак Злой, – начал Баюн с расстановкой, – учинил насилие над сыном славного казака Богдана Хмельницкого, лично известного и мне, и тебе, атаман: он связал его с явным намерением причинить ему зло.
Писарь записал показание обвинителя; атаман обратился к Злому.
Сулима сидел на опрокинутом бочонке; над головой его развевалось воткнутое в землю казацкое красное знамя. Подле него, тоже на бочонке, сидел писарь со всеми своими атрибутами: почтенных размеров чернильницей, большим листом толстой грубой бумаги, печатью, воском и огарком восковой свечи. Тут же стояла и остальная казачья старшина с бунчуком и булавой. Против старшины расположились курени со своими куренными, атаманами, опиравшимися на толстые палицы и имевшими на плечах короткие меховые мантии. Довбиши ударили в котлы. Сулима принял булаву и приказал привести Ивана Злого, помещенного в одну из ближних палаток. Его привели и поставили среди полукруга. С левой стороны стал Тимош, с правой – Павлюк в качестве обвинителя. Лицо Злого осунулось и побледнело, глаза беспокойно перебегали с одного предмета на другой. Он искал, по-видимому, случая улизнуть, но державшие его дюжие казаки не сводили с него глаз.
– Карпо Павлович Гудзан! – торжественно произнес Сулима, обращаясь к Баюну, – что имеешь ты сказать про казака Ивана Злого и в чем его обвиняешь?
– Казак Злой, – начал Баюн с расстановкой, – учинил насилие над сыном славного казака Богдана Хмельницкого, лично известного и мне, и тебе, атаман: он связал его с явным намерением причинить ему зло.
Писарь записал показание обвинителя; атаман обратился к Злому.