Так поступают в свете   ::   Конгрив Уильям

Вы там, в своем Шропшире, братец Уилфул, так друг перед дружкой рассыпаетесь - того и гляди растаете во рту, как шрусберийский бисквит {56}. Но послушайте меня: нынче в столице родство не модно. Вам все кажется, вы у себя в деревне, где повстречаются два увальня-кузена и ну пускать слюни и чмокаться, словно какие-нибудь бывшие однокашники. Здесь это не модно, поверьте мне, милый братец.

Сэр Уилфул. Мода-то для дураков! А вы, милый братец, фат, вот вы кто! Я давно это заподозрил. Царица небесная, каждый бы это понял, когда бы увидел, как ты стал писать по-новому, на листочке с золотой каемкой, а весь клочок-то - с повестку в суд. Чего ж тут было и ждать, когда вместо "Почтенный братец, надеюсь, вы в добром здравии..." и прочее, и прочее, ты стал начинать свои письма словами: "Так вот, старый плут, чтоб мне околеть, я совсем раскис после вчерашней попойки..." и дальше, черт возьми, разные байки - все больше про шлюх и вино - и с тем до свиданья! А ведь, небось, у тебя было что нам порассказать, покуда ты учился у стряпчего, у этого честняги Пупыря в Фернивалз-инн {57}. Просил передавать приветы шропширским друзьям-приятелям, присылал разные ведомости да листки - теперь, небось, от тебя не дождешься!

Петъюлент. А вы что, служили у стряпчего, Уитвуд? Прямо у Фернивалов? Ха-ха-ха!

Уитвуд. Да так - недолго, самую малость. И вспоминать не стоит! Я ведь тогда собой не распоряжался. Я был сирота, и опекуном при мне состояла эта личность. Я с радостью согласился, когда ему взбрело в голову послать меня в Лондон. Ведь он тогда за меня решал.