Тень Ирода (Идеалисты и реалисты)   ::   Мордовцев Даниил Лукич

Они стали между стволами елей, густо переплетенных хмелем.

Треск приближался. Бесстрашный дятел продолжал долбить своим долотом, как бы исполняя заданный урок. Откуда-то выскочил заяц, поковылял вперед, но вдруг шарахнулся вбок и исчез в одно мгновение.

Треск все ближе и ближе. Слышно кажется чье-то тяжелое дыхание. Перестал и дятел долбить, точно ждет, что будет.

— Не пугайся, — шепнул старик, — я завою.

И вдруг раздался странный, протяжный, словно жалобный волчий вой. Треск валежника сразу оборвался. Из-за листвы хмеля можно было видеть, как в нескольких десятках шагов, между двумя стволами деревьев темнела массивная голова, поводя ушами.

Вой повторился, еще жалобнее, потом другим тоном, третьим...

Грузное туловище медведя быстро перевернулось, и послышался усиленный хруст сухого валежника.

— Бежал дурачок, — сказал старик, улыбаясь.

Младший широко перекрестился и вздохнул самой глубью груди.

— Здоровешенек, да глупешенек, — продолжал старик, — сразу испужался, малый, думает, стая голодных волков. А он парень не из ловких.

— Да, Бог спас. Теперь бы скорей и к жилью, а то неровен час.

— Добре. Идем.

И путники снова пошли по тропе в глубь бора. Бор становился все мрачнее, угрюмее, тенистее. Не слышно было ни дятла, ни желны. Стволы деревьев гуще и гуще прижимались друг к другу.

— Эх, вертепа ты, вертепушка Божья! Дебря ты беспросветная! — бормотал старик как бы сам с собою.