Тень Ирода (Идеалисты и реалисты)   ::   Мордовцев Даниил Лукич

— А каким крестом ты крестишься — неистовым? — продолжал он допрашивать.

Старик сложил большой палец с безыменным и мизинцем и перекрестился, сняв свою черную скуфейку.

— Истово — точно, по-нашему, — сказал мужик.

И собака дружелюбно замахала хвостом, точно и она одобряла истовое сложение перстов.

— А сотвори-тко молитву Исусову, — экзаменовал мужик.

Старик сотворил.

— Таперь верю, — обрадовался мужик. — Видишь вот мою правую-то руку?

— Вижу. Что она у тебя, родимый, усохла?

— Усохла, суху руку имам. А ты слушь-ка. Был я это еще махоньким, глупым дитей, неведником. Из Мурома я, значит, муромец, и Ильей зовут. Вот, сказывают, приходят это в избу к нам странники, а в избе только я один, малый ребенок. «Как, говорят, зовут тебя, малец?» — «Ильей», — говорю. — «А, Илья Муромец, богатырь, здравствуй-де», — говорят. — «Нет ли, говорят, Илюша, у вас кваску или бражки, испить бы». — «Есть», — говорю. — «Сбегай, наточи, говорят, ковшик, мы-де за тебя Богу в Ерусалиме помолимся». — Побег я глупый, наточил, приношу... Перекрестить они это по-нашему, истово, выпили... А мне, глупышу, и невдомек, что они, калики-то перехожие, истово крестятся, как след. А я-то сам был от моих родителев никониянец, поповник, церковник, значит, — истового креста не знал.

— «А выпейка-ка, говорят калики, Илюша, сам ты, да перекрестись как след». — Я перекрестился неистовым крестом, никониянским, щепотью, у меня руку-то и свело... Я так и взревел...