JК
Теперь ему не уйти :: Борген Юхан
Страница: 267 из 298Вот почему так злобятся птицы: всякое существо, возвышающееся над землей, мнится им смертельной угрозой. Он замахал руками, пытаясь отогнать птиц. Из дома позади него донесся смех. Птицы налетали на него со всех сторон.
Он заковылял к мысу, осаждаемый тучей белых и черных птиц. Он брел мимо участков, заваленных строительным мусором. Между рядами домов поблескивало море. И вспомнился, нет, снова ожил тот день, много-много лет назад, когда он вот так же брел по этим местам, только в зиму, в метель.
Та-та-та-там…
Наконец-то. Как и в тот раз: Симфония Судьбы… Тогда он, утопая в снегу, ходил по кругу.
Ледяные ноги фру Фрисаксен в кровати. Она была мертва. Где-то лаяла собака.
Лает собака. Кто-то заговорил с ней, успокаивая ее. Наверно, голландка – жена Тома – вернулась домой. Собака лаяла заливчато и восторженно. Вилфред побрел дальше между участков, теперь он уже не шатался на ходу. Том накормил, обогрел его – это придало ему сил. Том – добрая душа, он отблагодарил Вилфреда за то, что тот хотел его утопить.
Та-та-та-там…
Все повторялось, он думал об этом, подходя к краю мыса. Все повторялось.
А вот – новое: пепелище – почти ничего не осталось от дома фру Фрисаксен, только железная печка и еще кусок обгоревшей и свалявшейся сети, похожей на паутину… Силы снова оставили его.
Не позвали ли его с пепелища: «Входи»? Он пошарил руками в золе.
Он заковылял к мысу, осаждаемый тучей белых и черных птиц. Он брел мимо участков, заваленных строительным мусором. Между рядами домов поблескивало море. И вспомнился, нет, снова ожил тот день, много-много лет назад, когда он вот так же брел по этим местам, только в зиму, в метель.
Та-та-та-там…
Наконец-то. Как и в тот раз: Симфония Судьбы… Тогда он, утопая в снегу, ходил по кругу.
Ледяные ноги фру Фрисаксен в кровати. Она была мертва. Где-то лаяла собака.
Лает собака. Кто-то заговорил с ней, успокаивая ее. Наверно, голландка – жена Тома – вернулась домой. Собака лаяла заливчато и восторженно. Вилфред побрел дальше между участков, теперь он уже не шатался на ходу. Том накормил, обогрел его – это придало ему сил. Том – добрая душа, он отблагодарил Вилфреда за то, что тот хотел его утопить.
Та-та-та-там…
Все повторялось, он думал об этом, подходя к краю мыса. Все повторялось.
А вот – новое: пепелище – почти ничего не осталось от дома фру Фрисаксен, только железная печка и еще кусок обгоревшей и свалявшейся сети, похожей на паутину… Силы снова оставили его.
Не позвали ли его с пепелища: «Входи»? Он пошарил руками в золе.