Страница:
72 из 79
Быть может, стоит свести описание к минимуму, всецело сосредоточившись на фигуре алкоголика-убийцы, которого я оставил у обезглавленного тела нелюбимой жены? Врезать в зачин газетную заметку о преступлении, а затем, оттолкнувшись от нее, развернуть собственную версию убийства — с момента, когда голова скатывается со стола? Это как нельзя лучше ляжет в ряд, размышлял я, с линией безрукого, безногого инвалида, по вечерам раскатывающего по улицам на низенькой платформе на колесиках — так, что голова его оказывается вровень с коленями идущих. На этом фабульном витке мне как воздух требовалось что-то пугающее, ибо я загодя припрятал в рукаве бесподобный фарсовый ход, каковой, по моему разумению, должен был стать превосходной завязкой ко всей истории.
Нескольких секунд, подаренных мне забытьем, оказалось достаточно, чтобы ко мне вернулось настроение, напрочь утраченное в день, когда к нам снизошла наша сомнамбула — наша своенравная принцесса Покахонтас.
Из полусна меня вывел легкий толчок Адриенны, тем временем облюбовавшей себе место рядом со мной в постели. Она что-то нашептывала мне на ухо. Что-то опять о деньгах. Я рассеянно попросил ее повторить и, стремясь не упустить только что пришедшую в голову мысль, вновь и вновь повторял про себя: “Голова скатывалась со стола… скатывалась со стола… пигмей на колесиках… колесики… ноги… миллионы ног…”
— Они спрашивали, не наберется ли у вас мелочи им на проезд. Они далеко живут.
— Далеко? — переспросил я, глядя на нее отсутствующим взглядом. — Как далеко? (Не забыть бы: колесики; ноги; голова скатывалась со стола… рассказ начать с середины предложения.)
— В Менильмонтане, — ответила Адриенна.
— Подай-ка мне карандаш и бумагу — вон оттуда, со стола, — попросил я.
|< Пред. 70 71 72 73 74 След. >|