Тихий Дон (Книги 1 и 2)   ::   Шолохов Михаил

На водянисто-пухлом лице ее виднелись усталость и боль. Она лежала на высоко взбитой перине, привалясь спиной к подушке, поставленной торчмя. На туп знакомых ей шагов повернула голову, с давнишней, прижившейся на ее лице суровостью глянула на мужа, остановила взгляд на мокрых от дыханья завитках бороды, теснивших рот Прокофьевича, на слежалых, влитых в бороду влажных усах, двинула ноздрями, но от старика несло морозом, кислым душком овчины. "Тверезый ноне", - подумала и, довольная, положила на пухлый свой живот чулок со спицами и недовязанной пяткой.

- Что ж порубка?

- В четверг порешили. - Прокофьевич разгладил усы. - В четверг с утра, - повторил он, присаживаясь рядом с кроватью на сундук. - Ну, как? Не легшает все?

На лицо Ильиничны тенью легла замкнутость.

- Так же... Стреляет в суставы, ломит.

- Говорил дуре, не лезь в воду осенью. Раз знаешь за собой беду - не рыпайся! - вскипел Прокофьевич, чертя по полу костылем широкие круги. Аль мало баб? Будь они трижды прокляты, твои конопи: помочила, а теперя... Бож-же-жж мой, то-то... Эх!

- Конопям тоже не пропадать. Баб не было: Гришак со своей пахал, Петро с Дарьей где-то ездили.

Старик, дыша на сложенные ладони, нагнулся к кровати:

- Наташка как?

Ильинична оживилась, заговорила с заметной тревогой:

- Что делать - не знаю. Надысь опять кричала. Вышла я на баз, гляжу дверь амбарную расхлебенил кто-то. Сем-ка пойду притворю, думаю. Взошла, а она у просяного закрома стоит.