Тихий Дон (Книги 1 и 2)   ::   Шолохов Михаил

Дарья оборвала прялочную песню, пошла к печке, неуловимо поводя плечами, всем своим тонким небабьим станом. В кухне приглохла тишина. Возле подземки, посапывая, грелись недавно окотившаяся коза с козленком.

Григорий, хлебая щи, изредка вглядывал на Наталью, но лица ее не видел: она сидела к нему боком, низко опустив над вязальными спицами голову. Пантелей Прокофьевич первый не выдержал общего молчания; кашлянул скрипуче и деланно, сказал:

- Наталья вот собирается уходить.

Григорий собирал хлебным катышком крошки, молчал.

- Это через чего? - спросил отец, заметно подрагивая нижней губой (первый признак недалекой вспышки бешенства).

- Не знаю через чего, - Григорий прижмурил глаза и, отодвинув чашку, встал, крестясь.

- А я знаю!.. - повысил голос отец.

- Не шуми, не шуми, - вступилась Ильинична.

- А я знаю через чего!..

- Ну, тут шуму заводить нечего. - Петро подвинулся от окна на середину комнаты. - Тут дело полюбовное: хочет - живет, а не хочет - ступай с богом.

- Я ее не сужу. Хучь и страмно и перед богом грех, а я не сужу: не за ней вина, а вот за этим сукиным сыном!.. - Пантелей Прокофьевич указал на прислонившегося к печке Григория.

- Кому я виноват?

- Ты не знаешь за собой?.. Не знаешь, чертяка?..

- Не знаю.

Пантелей Прокофьевич вскочил, повалив лавку, и подошел к Григорию вплотную.