Тогда и теперь   ::   Моэм Сомерсет

— Увас неплохой план, — согласился фра Тимотео. — Мне кажется, вам удастся заручиться поддержкой монны Катерины. Она не остановится ни перед чем, лишь бы воспрепятствовать Бартоломео усыновить племянников. Но я слишком хорошо знаю монну Аурелию. Думаю, ни матери, ни вам не удастся убедить ее совершить смертный грех.

— Многое на расстоянии кажется непонятным и невозможным, а приглядишься поближе — все так просто и естественно. У меня нет оснований считать монну Аурелию умнее большинства женщин. Вы могли бы разъяснить ей, что не надо бояться зла, если оно приносит добро. Под добром понимается зачатие и рождение новой бессмертной души, под злом — вероятность того, что муж узнает об измене. Приняв же некоторые предосторожности, этого можно избежать. В ее поступке не будет ничего греховного, так как грешит душа, а не тело. Огорчить мужа — это грех, а в данном случае он только обрадуется. Не надо забывать о результате. А в результате — желания мужа сбываются.

Фра Тимотео молча смотрел на Макиавелли, и флорентийцу показалось, что он едва сдерживает смех. Наконец монах отвел глаза, и его взгляд упал на мешочек с золотом.

— Я уверен, Синьория сделала правильный выбор, поручив вам переговоры с герцогом, мессер, — сказал он. — Я, разумеется, осуждаю ваши намерения, но не могу не восхищаться остротой вашего ума.

— Вы мне льстите, святой отец, — ответил Макиавелли.

— Я должен все хорошенько обдумать.