Той победной весной (Из дневника лейтенанта Гиясзаде)   ::   Аббасзаде Гусейн

Возле окна рядом с кроватями лежала на ручной тележке старая, дряхлая женщина. Лицо у нее было худое, бледное, все в морщинах, волосы совершенно седые. Она столько кричала, что охрипла.

Не обращая внимания на вопли, я подошел к ней. На вид старухе можно было дать все девяносто. Годы высушили ее до предела, лишили возможности двигаться, превратили в высохший живой комок, приковали к постели. Тележка длиной немногим больше метра, шириной и того меньше стала последним ее пристанищем. Оставшиеся до кончины дни старухе предстояло провести на ней. Мы не знали, кто из потомков старухи жил в этом доме - сын ли, дочь, внуки,- но удивляло, почему, когда они бежали, оставили ее здесь. Хоть и доживала она свои последние дни, она ведь была матерью или бабушкой, и кому известно, сколько детей родила и вырастила...

Рядом с тележкой я увидел тумбочку. На ней лежали три сухарика, стояла банка компота, ^стакан воды. При желании старуха могла дотянуться до них.

Задыхаясь от кашля, старуха как безумная замахала высохшими, костлявыми рукам!, словно силясь оттолкнуть нас от себя; что-то снова хотела закричать, но уже, видно, не могла, не было сил.

- Вот как бывает, когда не знаешь языка.- Я наклонился, чтобы хоть по глазам понять, что она хочет сказать нам.

Старуха, задыхаясь, хрипя, показала на ноги, закутанные в одеяло, и закрыла глаза. На лице ее было выражение ужаса. "Там что-то есть!" - догадался я и потянулся к одеялу.

Сарыджалы опередил меня:

- Я посмотрю, товарищ лейтенант.