Толстая тетрадь (журнальный вариант)   ::   Кристоф Агота

Внутри не осталось ничего ценного — все или унесено, или сломано. На стенах написаны ругательства.

На лавочке перед соседним домом сидит старушка. Мы спрашиваем ее:

— Что, сапожника увезли?

— Да, давно уже. Бедняга.

— Он был среди тех, кого сегодня вели через Городок?

— Нет, сегодняшних откуда-то издалека привезли. В телячьих вагонах. А его убили прямо тут, в его мастерской, среди его инструментов. Не беспокойтесь: Господь все видит; Он возьмет к себе невинных.

Когда мы приходим домой, мы находим возле калитки бабушку — лежащей на спине раскинув ноги. Вокруг рассыпаны яблоки.

Бабушка не двигается, лоб ее в крови.

Мы бежим на кухню, мочим тряпку, берем бутылку с водкой. Мы прикладываем тряпку ко лбу бабушки и вливаем ей в рот немного водки. Спустя некоторое время она приоткрывает глаза и говорит:

— Еще!

Мы льем ей в рот еще немного водки.

Она садится и начинает кричать:

— А ну, живо подберите яблоки! Чего ждете, сукины дети?

Мы подбираем с пыльной дороги яблоки и складываем в бабушкин передник.

Мокрая тряпка свалилась с бабушкиной головы, и кровь течет ей прямо в глаза. Она вытирает капли крови уголком своего платка. Мы спрашиваем:

— Бабушка, вам очень больно?

Она фыркает:

— Чтоб меня прибить, одного удара прикладом не хватит, пожалуй!

— Что случилось, бабушка?

— Ничего! Я тут яблочки собирала, подошла к калитке посмотреть на это шествие, возьми да и выпусти передник.