Тополиная Роща (рассказы)   ::   Ряховский Борис Петрович

А ведь могу найти супротив тебя, могу!

Уверенный удар обозначал переход к новому состоянию:

- Куда ты меня завезла? Утопиться негде! Я сейчас ножик в сердце, и готово дело: люди, не оставьте помином!

Удар ногой в дверь, и тут уж Путилов расходился:

- Зверь ты ужасный! Лапоть исковыренный! Ничо те не делается, ерахта косая!

Я сдался, ночь семена акации мокли на подносе.

Путилов, шумный, в отглаженной рубахе, стоял в пристройке перед столом с весами. Побросал гирьки, взвесить мешок из-под карагачинных семян забыл: Коля заговаривал его, я-то был нем. Выбросил на стол несколько зеленых трешек, отщелкал мелочь.

Пошло с тех пор: всякий раз бессовестно мы мочили семена акации. Мухлеванье наше забылось бы нынче - вскоре семена принимать перестали, как забылось многое из той поры, если бы не встреча с Путиловым в степи осенью того же года. Мы с Колей вышли к трассе с мешком, где возилась, мяукала их кошка.

Приближался грузовик с прицепом, мы замахали. Остановился он вовсе не по нашим знакам: из кабины вылез Путилов.

- Кошку возьмите! - крикнул Коля шоферу. - Не то завезите куда!

Шофер помотал головой.

Коля вытряхнул на землю небольшую черно-пегую кошку. Она сделала прыжок, другой. Тут грузовик взревел, выбросил вбок черный крученый дым. Скрипела щебенка под чугунно-тяжелыми скатами. Кошка пригнула уши, вжалась в землю. Бензинные пары, газ жгли ее влажно-розовые ноздри, рев наполнял раковины ушей. Вздымало шерсть на боку движение горячего воздуха, пропитанного духом железа. Кошка бросилась к Кольке, притиснулась к его ноге. Штанина у него была повернута, открывала смуглую голень и перехваченную ремешками сандалий ступню.

Стихло вдали громыханье прицепа.