Торжество метафизики   ::   Лимонов Эдуард

* * *



Я спустился в локалку. Этапные как раз встали жопа к жопе в крошечный квадрат асфальта, с двух сторон обрамленный урнами. Им разрешили курить. Через некоторое время от них отделился высокий бледный парень и подошел ко мне.

– Эдуард, здравствуй. Ты помнишь, не забыл меня? Я Санек Лукьянов. Мы вместе в 125-й сидели. Старший Игорь Филиппов, помнишь?

– Слушай, тебя не накажут за разговор со мной? – спросил я.

– Я у бригадира спросился. Он позволил.

– Ну, как здесь? – сказал я.

– Хуевее не бывает, – бледно улыбнулся он.

На груди у него слева была пришита красная бирка. Означает «склонен к побегу». Желтая бирка значит «наркоман», зеленая, кажется, «склонен к буйству и провокациям». Видов бирок существует множество, всех я не помню. Мы стояли и молчали.

– Ты изменился, – сказал я. – Похудел и тихий стал.

– Эдуард, напиши когда-нибудь, как здесь хуево. Фашисты ебаные! – сказал он одними губами.

– С красной биркой тебя каждые два часа проверяют?

– Каждые два ходим отмечаться. А ночью каждые два за ногу цапают, жив ли, А тебя за что сюда?

– Думаю, за то, что о пресс-хатах на третьяке рассказал как-то перед отбоем товарищам заключенным.

– Хорошо в тринадцатом? – спросил он мечтательно. – Там, говорят, одни интеллигенты.

– Музыкантов двенадцать человек. Если их считать интеллигентами.

Лукьянов отошел. Я видел, как печальными глазами безучастно смотрел на нас из толпы маленький Эйснер.