Волк в бабушкиной одежде   ::   Сан-Антонио

А в руке драгоценныйкамень. Я думаю – рубин. Акцент ее был немного похож на испанский, но это не был испанский акцент. У нее еще был совсем маленький шрам на подбородке, кажется, с левой стороны. Шрам чуть побольше кофейного зернышка. Я говорю кофейного, потому что он был такой формы.

Он умолкает, размышляет, покачивает умной бестолковкой и вздыхает:

– Это все.

– Между нами, старина, – признаю я, награждая его похлопыванием в стиле Людовика XIV, – вы должны работать у нас в курятнике. Вместо мозгов у вас фотоаппарат с вмонтированными серыми клеточками.

– Да, – признает уважаемый Фирмен! Непобедимый Фирмен! Скрупулезный Фирмен! – У меня чрезвычайно острая память... Зрительная, слуховая, обонятельная, осязательная, и я скажу более того: вкусовая.

Он пускает пузыри во всю ивановскую. До неприличия, стоит сделать комплимент посредственности, и вот он опорожняется, чтобы продемонстрировать качество своего материала.

Я говорю ему большое "браво" и возвращаю на землю с высот лиризма.

– Вы больше никогда не видели эту приятную персону?

– Никогда!

– И никто другой не являлся из-за усопшего?

– Никто, конечно, кроме легавых... Я хочу сказать фараонов! Среди прочих, не говоря о присутствующих, вы мне внушаете уважение, был один такой, хочется вспомнить его незлым тихим словом! Толстяк, похожий на мусорный бак после праздничной ночи.