Траектории слез   ::   Реутов Андрей

Вылез и присел-поклонился, замотал головой, замахал лапой, — благодарил.

— Смешной какой, наверно еще мал о й совсем.

— У вас хлебца можно немножко? Мы тоже ему кинем, — спросила женщина с малышом на руках.

— Да. Нате. Макарон, на тебе тоже. Кинь медведю, — засмеялся Тимоха.

— Тим, я на лавке пойду посижу. Мозоль, ч-черт, ботинки эти.

— Ну, пойдем. Перекусим посидим.

Они сидели на спинке скамьи у пруда с утками, ели колбасу с хлебом, запивали газировкой из автомата, которую Тимофей набрал в госпитальную железную кружку.

— Крокодил мне понравился. Лежит себе — бревно бревном, — сказал Тимофей.

— Обезьян, жаль, не нашли.

— Да. Обезьяны — зд о рово.

— Тимох, вот адрес мой. Твой-то у меня есть.

— Я вообще-то не люблю писать письма. А помнишь Толика Баранова? Ну и здорово же он всем письма сочинял!

— Мне тоже сочинял. Он, правда, обнаглел совсем пот о м, стал за чай, за сахар писать.

— Не, мне он так писал.

— Ну, что, Тим, пойдем? Мне придется до аэровокзала на такси ехать. Я уже опаздываю.

— Пойдем. Ты мне дай червонец, мало ли что до вечера. В кино может схожу, — сказал Тимофей.

— На, двадцать пять возьми хотя б.

Они вышли за ворота зоопарка.

— Сейчас я такси тебе поймаю.