JК
Волшебные узоры :: Лаврова Ольга
Страница: 11 из 72Чем отсиживаться в оперативной машине, Зина присоединилась к Пал Палычу.
Комната, куда их впустили, большая, но захламленная, выдавала все секреты хозяев: их сиротство и бедность, безалаберность и неумелые попытки навести чистоту.
Ютились неубранные остатки ужина с краю массивного, на массивных же ногах стола. Остальную его площадь занимали краски, кисти, карандаши и многочисленные листы с набросками. Над ними трудился один из Никишиных, лет на вид двадцати.
Услыхав: «Следователь Знаменский, эксперт Кибрит», – он поднял суховатое, скептического склада лицо, сказал неприветливо:
– Меня зовут Игнат.
Младший, долговязый, нескладный подросток с хохолком на макушке присел в шутовском реверансе:
– А меня Афанасий. В просторечии – Афоня.
Он был полон любопытства и пялился на Зину, завороженный ее желтыми глазами.
– Садитесь.
Кибрит заинтересовалась стенами. Они были густо увешаны картинами и рисунками, по большей части в абстрактном стиле. Но попадались и реалистические полотна и гравюры, выполненные уверенной смелой рукой. Среди гравюр она встретила персонажей «Мертвых душ», сцену булгаковского бала у Воланда и возле нее задержалась, тронутая поэтической и горькой фигуркой Маргариты.
Пал Палыч последовал приглашению Игната – сел.
– Слышали о происшествии?
– Конечно. На лестнице стоял гвалт, бегали смотреть.
– А чем вы занимались до того, как начался гвалт?
– Вернулись с футбола и вот, – Игнат указал на свои листы.
Комната, куда их впустили, большая, но захламленная, выдавала все секреты хозяев: их сиротство и бедность, безалаберность и неумелые попытки навести чистоту.
Ютились неубранные остатки ужина с краю массивного, на массивных же ногах стола. Остальную его площадь занимали краски, кисти, карандаши и многочисленные листы с набросками. Над ними трудился один из Никишиных, лет на вид двадцати.
Услыхав: «Следователь Знаменский, эксперт Кибрит», – он поднял суховатое, скептического склада лицо, сказал неприветливо:
– Меня зовут Игнат.
Младший, долговязый, нескладный подросток с хохолком на макушке присел в шутовском реверансе:
– А меня Афанасий. В просторечии – Афоня.
Он был полон любопытства и пялился на Зину, завороженный ее желтыми глазами.
– Садитесь.
Кибрит заинтересовалась стенами. Они были густо увешаны картинами и рисунками, по большей части в абстрактном стиле. Но попадались и реалистические полотна и гравюры, выполненные уверенной смелой рукой. Среди гравюр она встретила персонажей «Мертвых душ», сцену булгаковского бала у Воланда и возле нее задержалась, тронутая поэтической и горькой фигуркой Маргариты.
Пал Палыч последовал приглашению Игната – сел.
– Слышали о происшествии?
– Конечно. На лестнице стоял гвалт, бегали смотреть.
– А чем вы занимались до того, как начался гвалт?
– Вернулись с футбола и вот, – Игнат указал на свои листы.