Трижды стожалостная без слов   ::   Абеле Инга

Затянем трижды стожалостную, говорит дед. Я не могу, кричит она и валится ничком на землю. Все закружилось в бешеном танце, дед стучит кованым каблуком по полу так громко, что гремит весь дом, а она не может, она босиком выбежала на порог остудить свою миску супа. Брат тянет миску к себе, она падает и разбивается в черепки, в пальцах застревает капуста. Ай, Вилнис! Я вам новый порог отлил, и теперь я ухожу. Правда, это было позже. Такая вдруг наступает глубокая тишина, слышно, как громко задышала собака, потом замерла. Слетает тень ребенка, ма-ам, зачем нам все время идти, посмотрим тишину!.. А она все не может и не может ответить, ну что это за вопрос, от него больно. Сердце заходится все быстрее и быстрее, музыка все громче, трижды стожалостную споем, трижды стожалостную без слов, кричит дед и ужасно хохочет над своей шуткой, сердце гулко бьет вместе с их шагами по мерзлой земле, когда они подбегают посмотреть, кого подстрелили, и потом бросаются прочь, крича друг другу - ну и дерьмо, это же человек! Давай, сваливаем, живо!

Ее зовут Синтия, кто-то разрезал ее пополам, и из нее на эту мерзлую землю толчками выливается кипяток. Она не хочет отдавать и пытается пальцами удержать в себе, но все вокруг уже закипело от ее жара, мгла шипит и пеной стекает на ее губы, и обожженные пальцы отступаются. Вдоль всего шоссе желтые поля, где песок без предупреждения переходит из желтого в черный, из черного в желтый, и так без конца и без края, потому что все вокруг охвачено густой мглой.