JК
Трудная любовь :: Давыдычев Лев Иванович
Страница: 103 из 285Приезжая на каникулы из университета,она торопилась в сквер.
Он казался ей живым существом – красивым, спокойным и добрым. Зимой она тосковала по его зелени, чудилось, будто земля и деревья промерзли, и Лариса боялась, что не увидит здесь больше ни травы, ни цветов, ни листьев.
– Скорее бы весна, – сказала она. – Ты не хмурься, все будет хорошо.
– Будет, будет, – проворчал он. – Когда? Как только речь заходит о чем-нибудь хорошем, мы пользуемся лишь глаголами будущего времени… – Он поднял воротник пальто. – Впрочем… поживем, увидим. Вот привыкну к вашей семье, к вашей квартире, к твоему письменному столу… Копытова переведут в другое место…
Лариса понимала, что это нехорошо – смеяться, когда любимому грустно. Она прикрыла рот муфтой, промолчала, но не выдержала и спросила счастливым шепотом:
– Ты сына хочешь или дочь? Когда решишь окончательно, скажи мне, учту…
– Идем домой, – быстро проговорил Олег, – у меня ноги замерзли.
Было очень холодно.
* * *
Писал Валентин торопливо, перо не успевало за мыслями. В себя он верил лишь временами, в минуты вдохновения. Сомнения в своей правоте, в своих способностях сменялись злостью, и он работал еще ожесточенней. Большие, неопределенные замыслы, желание приносить пользу, чувствовать себя нужным, незаменимым – все это не столько помогало работать, сколько усиливало неудовлетворение результатами своего труда.
Он казался ей живым существом – красивым, спокойным и добрым. Зимой она тосковала по его зелени, чудилось, будто земля и деревья промерзли, и Лариса боялась, что не увидит здесь больше ни травы, ни цветов, ни листьев.
– Скорее бы весна, – сказала она. – Ты не хмурься, все будет хорошо.
– Будет, будет, – проворчал он. – Когда? Как только речь заходит о чем-нибудь хорошем, мы пользуемся лишь глаголами будущего времени… – Он поднял воротник пальто. – Впрочем… поживем, увидим. Вот привыкну к вашей семье, к вашей квартире, к твоему письменному столу… Копытова переведут в другое место…
Лариса понимала, что это нехорошо – смеяться, когда любимому грустно. Она прикрыла рот муфтой, промолчала, но не выдержала и спросила счастливым шепотом:
– Ты сына хочешь или дочь? Когда решишь окончательно, скажи мне, учту…
– Идем домой, – быстро проговорил Олег, – у меня ноги замерзли.
Было очень холодно.
* * *
Писал Валентин торопливо, перо не успевало за мыслями. В себя он верил лишь временами, в минуты вдохновения. Сомнения в своей правоте, в своих способностях сменялись злостью, и он работал еще ожесточенней. Большие, неопределенные замыслы, желание приносить пользу, чувствовать себя нужным, незаменимым – все это не столько помогало работать, сколько усиливало неудовлетворение результатами своего труда.