Тысячекрылый журавль   ::   Кавабата Ясунари

Такие, например:

И все шумит, шумит вода живая,

с высоких гор стекая вниз,

как будто горы, сердце открывая,

всю нежность, затаенную в глубинах,

выплескивают на гранит.



Два цвета — неба и земли —

сливаясь в тонкий цвет единый,

с младенчества в меня вошли

и с той поры звучат во мне

мелодией неуловимой.



Да разве только я один

страдаю и тоскую горько?..

Гляжу, как тучи, тяжело клубясь,

печальным бременем седин

легли на страждущие горы…



А сердце, непокорное когда-то,

забыло все, и бьется тихо, немо,

и больше не противится ему,

и об одном лишь просит небо —

пошли любимому покой!

И еще вот эти стихи Йосая влекут меня в горы Кудзю:

Такая нежность в сердце у меня,

блаженство светлое такое,

когда я вижу гору Кудзю,

как будто славные учителя

ввели меня в свои покои.



У нищего есть нищета,

но если он об этом помнит,

то сердце обратит к горам,

и горы мудростью своей

его утешат и наполнят.



Проплыли вдруг по небесам

лиловых низких туч большие стаи

и скрыли гору Кудзю-сан,

и вот горы уже не стало —

как будто путник без вести пропал.

Я привела стихи о непокорном сердце. Но мое сердце никогда не противилось Вам, а если кому и противилось, то себе самому. Впрочем, это было даже не сопротивление, а нечто более печальное.

С той поры прошло уже три месяца. И я лишь «о покое молю» — для Вас. Действительно, нельзя же писать Вам такое письмо.