У   ::   Иванов Всеволод

Под вечер следующего дня, когда я возле плиты заваривал чай, Черпанов пригласил меня к себе. Я отнес чай,- должен заметить, не обладаю привычкой спрашивать своих друзей: куда и зачем они уходят или откуда приходят,- и вернулся к Черпанову. Он взял меня под руку - и мы отправились обедать на стадион. Позади себя мы оставляли черный купол храма Христа Спасите-ля, похожий на дырявое решето. Против нас, перед площадью, лежали кирпичные груды взорван-ной церквушки, от которой еще уцелели своды с фресками конца XIX столетия, где святые, несмотря на мантии и ризы, все же походили стрижеными бородками и упитанными лицами на чиновников времени Николая II-го, а унылая однообразность неба и облаков напоминала царские канцелярии.

Черпанов затребовал борщ. Я подумал - и тоже заказал борщ. Этим поступком я как бы внутренне извинялся перед ним в том, что не возразил вчера доктору при его резких и неправиль-ных определениях Черпанова. Держа ложку в борще и крутя перед лицом ломоть черного хлеба, Черпанов сказал:

- Ядро затевается. Спускаемся в шахты московские понемножку, Егор Егорыч.

Я порадовался, что затея его оказалась жизненной.

- Худеть вам от нее не придется, Егор Егорыч. Разрешите изложить вам басню происшедше-го при посещении кустарного заводишка возле Савеловского вокзала.

Я обрадовался - и Черпанов начал:

- Обожаю я, Егор Егорыч, поэзию.