У   ::   Иванов Всеволод

Впоследствии я вывел заключение, что и кратко писать вредно,- романа моего он так и не напечатал.

Трудно вести прямую линию романа, особенно романа вроде нашего, где я и сам еще не знаю, которая из многочисленных линий его прямая, все же я чувствую, что побочные размышления вроде предыдущего нам удаются лучше и как нам ни грустно покидать это лучшее, но мы вынуж-дены вернуться к Черпанову, который, лежа животом вниз, выявлял различные эстетические эмоции. Он подпел,- густо через нос,- гудению проводов возле скверика; обратил мое внимание на изящество, с которым грохотал мимо ломовик, свесив толстые ноги с передка и склонив курча-вую голову; двинул соблазн насчет звезд, что, мол, и через тысячу лет будут смотреть так же, а мы уже давно досадно поостынем. И он опять переменил сиденье. Подумают, Черпанов имел привыч-ку менять места так с бухты-барахты, либо посушить зад - нет, здесь перед вами развертывалась некая система, если даже хотите, политика делового сотрудничества. Например, если он сидел сутулясь с вытянутыми вперед ногами и с руками - крест-накрест - возле живота, значит, он размышлял о сущности того трудового процесса, который вы способны исполнить; то же - но с ногами, положенными одна на другую, и откинув голову, он думал об Урале и о своей будущей роли там; то же - но скрестив руки на груди, у подбородка, постукивая в землю носками бутс и колыхая бесчисленностью синих карманов, значило, что он охоч сулить счастье другим.