Угрюм-река   ::   Шишков Вячеслав Яковлевич

Христос воскресь…

— А ты, Ибрагимушка, нешто на Кавказ мекаешь ехать? — спросила хозяйка.

— Нэт, что ты, — кидком сунул он на стол тарелку с белками и облизал пальцы. — Черкес — как собак — верный.

— Не бросай нас, Ибрагимушка.

Как можно бросить? Пусть и не думает хозяйка. Разве плохо ему здесь, разве не доверили ему Прошку? О, черкес это хорошо понимает, дорого ценит. Прошка ему роднее сына. Да храни его аллах! Вот! Это сказал черкес, человек с гор. Здесь берегут черкеса, как родного, чего ему еще? Пусть только не выгоняют его, умрет у ног, как собака. Ибрагишка правду говорит, Ибрагишка не любит хвостом вертеть. Цх!

— Живи с богом, — сказала Марья Кирилловна растроганно. — Да ты уж очень смирный, не просишь ничего. Ужо я тебе на пасху часы подарю.

Черкес запыхтел и заворочал глазами свирепо.

— На мельнице был, мельнику зубы крошил… Нэ воруй хозяйску муку!.. Цволачь. Я те дам воровать!

— Да не ори ты! Бешеный, — замахала руками кухарка.

— Цволачь! Хозяин пьяна, дурак. Дэнгу жалеть нэ панмает… Цволачь! Прошку нада растить скорей… Хороший джигит будет… Цволачь! Женить нада… Ох и девка хорошь, Куприян в Крайском… Цволачь!

— Да что ты заладил… Не лайся… Окстись! — выпучила глаза кухарка.

— Мельник нада другой менять… Муку таскал. Прикащик другой нада. Товар ворует.

Вот тебе, цволачь, дрань! — выхватил он кинжал и погрозил Илюхе. — Кишкам пущу!..

Илюха захохотал конфузно, а веснушки на его остром личике потемнели.