Угрюм-река   ::   Шишков Вячеслав Яковлевич

Вот полночь жаднопроглотила первый удар колокола и где-то отрыгнула за тайгой. Спешат мальчишка, тетки, девки, мужики.

— Эй, бабка, копайся!.. Вдарили…

Анфиса поставила кулич вправо у окна. Ибрагим поставил рядом. Анфиса улыбнулась и — чок-скрип, чок-скрип — вперед, к иконостасу, сняла пальто. Белое кашемировое платье плотно облегало тонкий, стройный, с высокой грудью, стан.

Прохор постучал Вахрамеюшку в плечо. Вахрамеюшка разинул рот, словно прожорливый галчонок. Прохор крикнул ему в рот:

— Мы ее на паперть, чтоб громче! Слышишь?

— Есть! — ответил Вахрамеюшка, закашлялся. — Мы ее, матушку, мокрой тряпицей запыжим, портянок с десяток хороших вбухаем. Грохнет — страсть! Чихать смешаются…

— Опасно, разорвет?

— Учи! Мы, бывало, с Нахимовым…

Пели гудучие колокола вовсю, пели люди, а ночь замолкла вдруг от земли до неба. Кресты, иконы, хоругви, свечи… Загрохотали ружья, затрещали трещотки, вздыбились, рванули лошади. А огромный чудовищный змей все выползал из церковных ворот, как из хайла пещеры, вот змей обхватил живым кольцом весь храм, и чешуя его блистала тысячью переливных огоньков.

Когда затихла колокольня и только главный колокол все еще отдувался от усталости, гудя во тьме, Прохор с Вахрамеюшкой и еще два мужика втащили пушку тайным образом на паперть.

— Валяй, к дверям, — бурчал Вахрамеюшка. Всыпали пороховой заряд.