Улав, сын Аудуна из Хествикена   ::   Унсет Сигрид

Молодой Лавранс легко спрыгнул с лошади, казалось, длинная одежда вовсе не мешала ему, потянулся, поразмялся чуть-чуть, высокий, гибкий, потом пошел к одному из домов и приоткрыл дверь. Вот он снова оказался подле своей лошади, стал ей что-то приговаривать, гладить, и тут вышел человек с фонарем, свет от которого заплясал по снегу.

— Слезай с коня, Улав, пошли в дом!

Он взял у слуги светец и пошел по туну, показывая дорогу.

— Мы живем там, где поселились после свадьбы. Мачеха моя и брат мой Осмунд живут в большом доме, как при отце. — Видно, ему казалось, что все должны знать про богатых господ из Скуга.

— А что, отец твой помер? — спросил Улав, лишь бы что-нибудь сказать.

— Помер. Вот уж полтора года тому назад.

— Так ведь ты слишком молод, чтобы хозяйствовать в такой большой усадьбе.

— Я-то? Да не так уж я молод, двадцать три зимы стукнуло.

Он открыл дверь. Видно, тут, в Скуге, не привыкли запираться. Они прошли через сени в маленькую горницу, теплую и уютную. Лавранс зажег толстую сальную свечку, стоявшую у постели с пологом, бросил светец в очаг и что-то сказал, повернувшись к кровати. Потом он подал за полог женскую одежду. Вскоре к ним вышла молодая женщина, легко одетая, — на ней был красный плащ поверх широкой голубой рубахи. Черные как смоль кудри она спрятала под головной платок, обрамлявший ее худенькое большеглазое лицо. Легкая, проворная, молодая хозяйка принялась хлопотать, а муж прилег на кровать, почти скрывшись за пологом.