JК
Улав, сын Аудуна из Хествикена :: Унсет Сигрид
Страница: 744 из 767Он мечтал хоть раз выспаться по-настоящему — погрузиться в полный мрак и небытие. Но насладиться сном он никак не мог.
Уснуть ему не давала мысль о детях. В ночь, когда он ехал домой, к Ингунн, лежавшей на смертном одре, он принял решение. Он сказал богу: да, я приду к тебе, потому что ты мой бог, ты — для меня все, я хочу припасть к ногам твоим, ибо я знаю, что ты жаждешь принять меня.
А как же дети? Казалось, и бог, и он сам забыли о них. Покуда Эйрик не спросил его: «Ты не отошлешь нас прочь из Хествикена?»
Он не мог понять, как мальчику могло прийти это в голову. Это никак не могло случиться само по себе.
И тут он вспомнил о последних словах Ингунн и задумался.
«…не уходи из дому… ненадежно там… неровен час… не делай этого, Улав…»
Может, она просто говорила во сне, может, ей снилось, что он собирается идти по тонкому льду. А может быть, душа ее разлучилась с телом, и она узнала, что с ним сталось в ту ночь. Подумать только, оба они — и она, и Эйрик — узнали о том и стали просить его.
У детей не осталось никого, кроме него. Их ближайшим родичем был Халвард, сын Стейнфинна, который жил далеко на севере, во Фреттастейне. Улав представлял себе, что подумает Халвард, если он признается в злодейском убийстве, совершенном двенадцать лет назад. Дядя не примет с ласкою его детей.
Уснуть ему не давала мысль о детях. В ночь, когда он ехал домой, к Ингунн, лежавшей на смертном одре, он принял решение. Он сказал богу: да, я приду к тебе, потому что ты мой бог, ты — для меня все, я хочу припасть к ногам твоим, ибо я знаю, что ты жаждешь принять меня.
А как же дети? Казалось, и бог, и он сам забыли о них. Покуда Эйрик не спросил его: «Ты не отошлешь нас прочь из Хествикена?»
Он не мог понять, как мальчику могло прийти это в голову. Это никак не могло случиться само по себе.
И тут он вспомнил о последних словах Ингунн и задумался.
«…не уходи из дому… ненадежно там… неровен час… не делай этого, Улав…»
Может, она просто говорила во сне, может, ей снилось, что он собирается идти по тонкому льду. А может быть, душа ее разлучилась с телом, и она узнала, что с ним сталось в ту ночь. Подумать только, оба они — и она, и Эйрик — узнали о том и стали просить его.
У детей не осталось никого, кроме него. Их ближайшим родичем был Халвард, сын Стейнфинна, который жил далеко на севере, во Фреттастейне. Улав представлял себе, что подумает Халвард, если он признается в злодейском убийстве, совершенном двенадцать лет назад. Дядя не примет с ласкою его детей.