Улицы гнева   ::   Былинов Александр Иосифович

Когда Гришка захмелел, Анастасия шепнула Харченко:

— Вы уходите. Боюсь я его. Продажная душа, вы же сами видите...

Харченко усмехнулся:

— От сморкачей в жизни не бегал и бегать не собираюсь.

Но Гришка только прикинулся пьяным. Он вышел по надобности, а возвратился с полицаями.

— Этот коммерсант — замдиректора с «Металлиста». Чужой фамилией прикрылся. Думал, Гришка — дурачок, не узнает. Ну, а Гришка — с первого взгляда!

Настя со слезами бросилась к брату, влепила ему пощечину и получила в ответ такой удар, что потемнело в глазах.

А Харченко увели.

Отто Лехлер — ровесник Харченко.

— Мы с вами Altergenosse — одногодки, — перевел переводчик. — У вас есть семья? Дочки? Ах, сыновья... Тоже капитал. Зачем же мне расстреливать вас? Почему у моих детей должен быть отец, а у ваших детей отец должен не быть? Правильно?

Полный белесый немец вовсе не корчил из себя победителя. Напротив, он не скрывал растерянности. На днях убили одного из полиции. Он просит арестованного сообщить все, что, может быть, прольет свет...

Харченко ничего не знал. Он сопротивлялся как мог, хотя уже ни на что не надеялся. Его, правда, еще не пытали иглами, не жгли огнем, не подвешивали за вытянутые руки. В Павлополь пока не завезли оборудование для этого. Не хватает, видно, у гитлеровцев и заплечных дел мастеров для такой провинции. Ему просто не давали пить, предварительно накормив ржавой тюлькой.