Улицы гнева   ::   Былинов Александр Иосифович

«Говори, гадина, кто и когда бывает? С Лермонтовым знакома? Симакова видела? О пожаре в бане слыхала? А Степан Бреус — кто такой?»

Эх, Федор Сазонович, Федор Сазонович! Что-то больно много онау тебя знает, эта девочка с тонкими косичками-хвостиками. Не просчитался бы.

Когда остались с женой, Федор Сазонович сказал рассеянно:

— Если бы отправить ее куда... В деревню, что ли? Можно ведь в Чертки отвезти. К Марфеньке твоей, а?

— Голодуха там. И так похудела девочка. Ей разве такое питание надо?

— Перетерпим. Продержимся.

— До чего продержимся?

— До наших.

— До каких наших?

— До Советов, неужели сама не понимаешь? Антонина скосила глаза, губы ее дрогнули, и зло зазвенела посуда.

— Ты это всерьез или как? Ребенка из себя строишь, Федя! Сколько их нынче в плен увезли?! А ты еще ждешь, что Советы тебя выручат. Да не придут они, я тебе прямо скажу, коли у нас такой разговор вышел! Душа болит, как погляжу на вас, которые рискуют жизнью. Василий-то одинок, семья в эвакуации, ну, а ваши-то семьи под огнем вместе с вами. Возьми Симакова, куда ему деться с такой-то семьищей? Одни планы строите, а спасения нет. Разбита армия, и все дело.

Федор Сазонович молчал. Дерзко откровенные слова Антонины поразили его тем, что высказала она его сомнения, скрыто жившие в нем, как дурная болезнь. Разгром Красной Армии под Харьковом, Балаклеей, Краматорском, тысячи пленных, расстрелы партизан в лесах, арест Бреуса, провал Сташенко — беда!

Он смотрел на Антонину с удивлением и страхом.