Улицы гнева   ::   Былинов Александр Иосифович

Она умная, начитанная. Знает и Мюнцера, поди ты, и Телля, который прошел такое тяжкое испытание с отстрелом яблока, установленного на голове сына...

Но есть предел насилию тиранов!

Когда жестоко попраны права.

И бремя нестерпимо.

К небесам Бестрепетно взывает угнетенный.

Там подтвержденье прав находит он,

Что, неотъемлемы и нерушимы,

Как звезды, человечеству сияют.

Вернется вновь та давняя пора,

Когда повсюду равенство царило.

Но если все испробованы средства,

Тогда разящий остается меч.

Мы блага высшие имеем право

Оборонять. За родину стоим,

Стоим за наших жен и за детей!

Все это факт. За наших жен и за детей! Как будто Шиллер тот Фридрих предвидел все сущее. А ведь немец! Сам немец, если хочешь, а все же правдивый и справедливый человек на земле! Вот ведь какое дело. И снова перечитывал Степан строфы, которые роднили его со справедливым Вильгельмом Теллем и вселяли мужество, и возвышенные мысли, и чувства.

Я прежде жил спокойно и беззлобно,

Одних зверей стрелою поражал —

Убийство мне на ум не приходило...

Теперь ты мир моей души смутил

И в яд змеиный превратил во мне

Ты молоко благочестивых мыслей.

А разве не так? Разве не жил Степан и все его друзья, сограждане спокойно и беззлобно, ни на кого не собираясь нападать и угрожать никому не собираясь? Убийство было чуждо нам и дико.