Уош   ::   Фолкнер Уильям

- он все-таки заметил стоящего перед ним Уоша и остановился. - Что такое?"

- Вы сказали... - голос Уоша на его собственный слух звучал плоско, по-утиному, словно у глухого. - Вы сказали, что, если б она была кобылой, вы бы поставили ее в хорошее стойло у себя на конюшне.

- Ну и что? - глаза Сатпена расширились и тут же сузились, точно два поднятых сжавшихся кулака; Уош, горбясь, на подогнутых ногах шел ему навстречу. Изумление на минуту сковало Сатпена - за двадцать лет у него на виду этот человек пальцем не шевельнул иначе чем по команде, послушный его воле, как черный жеребец у него под седлом. Глаза его снова сузились и расширились; он не двинулся с места, только словно вдруг вскинулся на дыбы. "Назад, - резко скомандовал он. - Не подходи!"

- Я подойду, полковник, - ответил Уош все тем же тихим, плоским, почти ласковым голосом, делая шаг вперед.

Сатпен поднял руку, держащую хлыст; из-за покосившейся двери негритянка-повитуха осторожно высунула свое черное лицо престарелого гнома. "Назад, Уош", - раздельно произнес Сатпен. Потом он ударил. Негритянка-повитуха соскочила в бурьян и прыснула прочь, словно коза. Сатпен еще раз хлестнул Уоша поперек лица и сшиб его на колени. Когда Уош поднялся на ноги и опять пошел на него, в руке у него была коса, которую он одолжил у Сатпена три месяца назад и которая Сатпену больше уже никогда не понадобится.

Заслышав его шаги в доме, внучка пошевелилась на топчане и хмурым голосом окликнула его.

- Что это было? - спросила она.