В Заболотье светает   ::   Брыль Янка

И тут мне стало неловко, точно сейчас только я увидел, что у хлопца такая рука. Микола заметил это и засмеялся:

- Ничего, мы и так постоим за себя, товарищ гвардии старшина!

Он сгреб меня одной рукой за гимнастерку, и, надо сказать, основательно.

- Перекреститесь вы! - засмеялась мама.

А сама между тем, поняв, что тут у нас, как говорится, дело, а не шуточки, подалась по стенке и - на печь.

Отпустив меня, запыхавшийся Микола постоял, поглядел в окно, и глаза его перестали смеяться.

- Вот черт, - вздохнул он. - И что это мне, скажи ты, все мерещится? Возьму фонарик... Пошли!

Все еще шел снег. И следы от крыльца были уже занесены. Только здесь, под окном, и от окна за ворота - следы были свежие...

- А что, не говорила мать? - сказал Микола. - Вот видишь, постоял, послушал.

4

Встала мать до зари. И так их, наших матерей, никто никогда не будит, а тут ведь праздник, такой гость...

"Блины печь собирается", - подумалось с давно забытой детской улыбкой. Ведь у нас всегда отмечают праздник блинами.

И правда, старушка покашляла, недовольно бормоча что-то насчет этого кашля, слезла с печи, умылась по-бабьи, не снимая платка, и стала молиться. Как и в былые времена, чтобы не тратить лишнего времени, она совмещала это с работой: начала растапливать печь. Когда звякнула первая сковородка и мамино лицо осветилось горячим дыханием пламени, я не выдержал:

- А помнишь ли...

- Ай! - вздрогнула она. - Разбудила. Ты поспал бы с дороги, а я...

- Ничего, выспался.