В Заболотье светает   ::   Брыль Янка

Шпек опять хихикает,и по его лицу не узнать, что он думает.

- Я только топор возьму, бригадир, - говорит он, - я вас догоню, товарищи...

Вот и он, тот самый высокий забор, те самые крепкие ворота!.. Во время войны Заболотье сгорело, почти вся деревня, кроме хуторов. А Бобрукова хата - хоть и в деревне, да с краю - не занялась... Щеколда калитки довольно высоко от земли. Я вспоминаю, стоя возле нее, как было мне когда-то семь лет, и я, маленький батрачок с потрескавшимися черными ногами, никак не мог достать с земли до этой щеколды...

Огромная собака поднимается с завалинки и не спеша идет нам навстречу. Остановившись передо мной, зверюга мрачно рычит сквозь отвислые губы и смотрит так, словно выбирает, с какого места за меня приняться...

- Надо постучать в окно. А вон Бобручиха выглядывает!

Немолодое женское лицо мелькнуло в окне и снова скрылось. Бобрук вышел из сеней и с порога позвал собаку.

- Что скажете, товарищ председатель? - спросил старик, и по глазам его я увидел, что ему и спрашивать не надо: знает.

Старику показали постановление райфо: его постройки по суду передаются колхозу.

- Гумно сначала будем разбирать, - сказал я.

Бобрук еще раз взглянул из-под большой овчинной шапки.

- Ну что ж, ваша власть, берите...

Не так получилось с бабами. Сама Бобручиха, Митрофанова жена Аксеня и две ее дочки - одна уже взрослая девка, - как по команде, высыпали из хаты. Идя следом за нами к гумну, они начали голосить.