Варшава   ::   Козлов Владимир

Уперлись рогом: никуда не поедешь, мы тебя и так не видим, а тут еще в Москву эту криминальную… Я сказал, что тогда вообще приезжать не буду. Что, может, давай стелиться?

Антон кивает.

Я снимаю с третьей полки свернутый тюфяк с подушкой внутри. Сыплются мелкие перья.

Открываю глаза. Свет не горит. Поезд стоит, хлопают двери. По вагону идут два таможенника. Они глядят на меня и проходят дальше.

Стоим в очереди в туалет. За нами — два вьетнамца в военных рубашках без погон. Лица помяты, в волосах — перья из подушек. В окне мелькает платформа. Станция «Голицыно».

Туалет открывается, выходит полная девушка в белой майке, без лифчика. Выделяются соски ее грудей.

Я захожу в туалет, закрываю дверь на задвижку. В открытое окно дует ветер.

Белорусский вокзал. Тетки держат куски сыра, пачки творога, банки сметаны. Мы переходим дорогу, сворачиваем во двор.

Садимся на лавку в беседке, я расстилаю газету. Антон достает две бутылки «жигулевского», черный хлеб, сало, вареные яйца — они раздавились, скорлупа потрескалась.

Из подъезда с кодовым замком выходит блондинка в короткой кожаной куртке, мельком смотрит на нас, идет к белой «тойоте». Она щелкает брелком, открывает дверь, садится.

Антон говорит:

— Прикинь, какая тачка.

— И тетя тоже ничего.

Я разрезаю сало перочинным ножом.

К раздвижной двери вагона прислонились два хиппана в черных пальто, с повязками на головах. У одного волосы сбоку заткнуты за повязку. Оба что-то читают в общих тетрадях.