JК
Виргинцы (книга 1) :: Теккерей Уильям Мейкпис
Страница: 666 из 703- Думала ли я увидеть тебя в таком месте!
Он попятился, словно испугавшись ее появления здесь, но она опустилась на пол возле кровати, схватила его лихорадочно горячую руку, обняла его колени. Она питала к нему искреннюю привязанность и нежность. Когда она увидела его в этой убогой комнатушке, увидела, как он побледнел и осунулся, ее сердце исполнилось подлинной любви и жалости.
- Я... я думал, что никто из вас не придет! - грустно сказал бедный Гарри.
Вновь слезы, вновь на горячую юную руку сыплются поцелуи, вновь нежные объятия, - некоторое время дама не находит в себе сил заговорить.
- Мой милый, мой милый, - вырывается у нее с рыданием, - Мне невыносимо думать о твоем несчастье!
Как ни очерствело это сердце, оно не стало совсем каменным - эта бесплодная жизнь не была одной лишь пустыней. Даже мать Гарри не могла бы быть нежнее и говорить ласковее, чем эта его родственница, стоящая перед ним на коленях.
- Боюсь, что в этих долгах повинно и мое мотовство, - сказала она (и была совершенно права). - Ты покупал драгоценности и безделушки, чтобы доставить мне удовольствие. О, как я их сейчас ненавижу! Прежде я бы никогда не поверила, что они могут мне опротиветь. Вот - я принесла их все. И еще кое-какие украшения. Вот - и вот! И все деньги, какие у меня есть.
И она высыпала на кровать рядом с Гарри броши, кольца, часики и десятка два золотых. При виде них у юноши странно сжалось сердце. Он был тронут до глубины души.
- Милая, добрая кузина! - сказал он с рыданием.
Он попятился, словно испугавшись ее появления здесь, но она опустилась на пол возле кровати, схватила его лихорадочно горячую руку, обняла его колени. Она питала к нему искреннюю привязанность и нежность. Когда она увидела его в этой убогой комнатушке, увидела, как он побледнел и осунулся, ее сердце исполнилось подлинной любви и жалости.
- Я... я думал, что никто из вас не придет! - грустно сказал бедный Гарри.
Вновь слезы, вновь на горячую юную руку сыплются поцелуи, вновь нежные объятия, - некоторое время дама не находит в себе сил заговорить.
- Мой милый, мой милый, - вырывается у нее с рыданием, - Мне невыносимо думать о твоем несчастье!
Как ни очерствело это сердце, оно не стало совсем каменным - эта бесплодная жизнь не была одной лишь пустыней. Даже мать Гарри не могла бы быть нежнее и говорить ласковее, чем эта его родственница, стоящая перед ним на коленях.
- Боюсь, что в этих долгах повинно и мое мотовство, - сказала она (и была совершенно права). - Ты покупал драгоценности и безделушки, чтобы доставить мне удовольствие. О, как я их сейчас ненавижу! Прежде я бы никогда не поверила, что они могут мне опротиветь. Вот - я принесла их все. И еще кое-какие украшения. Вот - и вот! И все деньги, какие у меня есть.
И она высыпала на кровать рядом с Гарри броши, кольца, часики и десятка два золотых. При виде них у юноши странно сжалось сердце. Он был тронут до глубины души.
- Милая, добрая кузина! - сказал он с рыданием.