Вокруг да около   ::   Абрамов Федор Александрович

Собачонка тотчас же смолкла, завиляла хвостом, потом принялась обнюхивать ноги Анания Егоровича.

– Так, пустое место. Для веселья держим, – сказал Петуия, снисходительно кивая на собачонку. – В избу зайдешь аль спешишь?

– Спешу.

– Ну, сам знаешь. А я сяду. – И Петуня, держась руками за косяк ворот, тяжело опустился на порог. – Ньшче в сырость эту только мурашами и спасаюсь. Баба гдето опять пошла зорить муравейники.

– А лук не помогает?

– Чего? Лук? Нет, не помогает. Да я и не люблю его, лук-то. У меня и баба худо ест. Трава, – скептически добавил старик.

– А я думал, ты большой любитель до зелени. Вон ведь у тебя какие плантации!

– Не, это не для себя. Для продажи ростим, – опять с простодушной откровенностью ответил Петуня.

Ананий Егорович начал терять терпение:

– А совесть как – ничего? Не трудно на старости лет торговлишкой заниматься?

– Трудно. С лошадями трудно. Видишь, сколько пера-то навалило? А бригадира сколько ни проси – без бутылки не чует.

– И поишь?

– Пою. Попервости было с хвоста отоваривал, а нонече с копыта. Дороговато, – вздохнул Петуня.

– Ну, вот что, товарищ Девятый! Ты эту лавочку прикрывай скорее, а нет – мы сами прикроем.

– Не прикроете, – по-прежнему спокойно возразил Петупя.

– Прикроем. Да еще как! Что ж ты думаешь, смотреть будем, как частник под крышей колхозной орудует? Раз совести нету, найдем меры.

Петуня помолчал.