Впрок   ::   Платонов Андрей

Он верил, судя по покойному счастью на его лице, что древние вещества мира уничтожат революцию, - поэтому он глядел не только на новостроящуюся республику, но также на овраги, на могучие обнажения глины, на встречных нищих, на растущие деревья, на ветер на небе - на весь мертвый порожняк природы, потому что этого дела слишком много и оно, дескать, не может быть истреблено революцией, как она ни старайся. Ветхое лежачее вещество все равно, мол, задавит советский едкий поток своим навалом и прахом. Имея такое духовное предвидение, тамбовский человек скушал еще немного кое-чего и от внутренней покойной расположенности чувств вздохнул, как будущий праведник.

- Бывало, едет воз с молоком, - произнес попутный старичок, - телега вся скрипит, сам хозяин пешком идет, а на возу его баба разгнездилась. А теперь только холодный инвентарь перебрасывают!

- Тракторы горячие, а жизнь прохладная, - сказал тамбовский по лицу человек.

- Вот то-то и горе, - враз согласился старичок.

- Не горюйте, - посоветовал сверху неизвестный человек, лежавший там на голых досках. - Оставьте горе нам.

- Да как хочешь, я ничего! - испугался старичок.

- Да и я тоже ничего не говорил, - предупредил тамбовский житель.

- Бери молоко, - сказал верхний человек и опустил в красноармейской фляжке этот напиток. - Пей и не скули!

- Да мы сыты, кушай сам, ради бога, - отказался старичок.

- Пей, - говорит, - пока я не слез! Я же слышал, ты по молоку скучал.

Старичок в страхе попил молочка и передал фляжку тамбовцу - тот тоже напился.