Времетрясение   ::   Воннегут Курт

А когда он стал рекламным агентом и переехал в Бостон, я поступил так же, не зная об этом. Когда распался первый брак Эда, то же самое случилось и с моим, и теперь мы оба живем и Нью-Йорке. Однако я вот к чему все это говорил: когда я отправил ему письмо про то, что больше не могу писать, он переделал его в стихотворение и отослал мне обратно.

Он отбросил мое приветствие и первые несколько строк, которые восхваляли книгу Дэвида Марксона, который учился у Эда в Юнион-Колледж. Я говорил, что Дэвиду не стоит благодарить судьбу за то, что она позволила ему писать такие хорошие произведения в эпоху, когда никого уже не проймешь книгой, будь она хоть самый распроклятый шедевр. Что-то вроде того. У меня не осталось копии письма в прозе. А вот оно в стихах:

Не за что благодарить Судьбу.

Когда мы уйдем, не останется никого,

Кто прочел бы каракули на бумаге

И понял, что они хороши.



Я болен, у меня нечто вроде

Пневмонии, когда не кладут в больницу, —

Я не могу писать, и в больницу меня не кладут.

Ежедневно я занимаюсь бумагомарательством,

Но сюжет не ведет никуда,

Куда бы мне хотелось.



Один молодой немец

Сделал из «Бойни номер пять» оперу,

В июне в Мюнхене будет ее премьера.

Я туда не поеду.

Мне не интересно.



Мне нравится бритва Оккама

И закон экономии, они гласят,

Что обычно самое простое объяснение феномена

Самое верное.