JК
Все, наконец :: Туррини Петер
Страница: 15 из 27)
451
452
453
454
455
(Тишина.)
Тишина. Абсолютная тишина.
(Тишина.)
Я достиг поста ведущего редактора авторитетной газеты. Написал исследование о причинах возникновения международных конфликтов. Меня постоянно приглашали на симпозиумы, ответственные политики обращались ко мне за советом.
(Тишина.)
456
457
458
459
460
(Продолжительная тишина.)
Мой язык, мой образ мыслей стали мне чужды. Я стал сам себе чужд. Я слушал, как некто говорит, смотрел, как он пишет, наблюдал его - то есть себя - во время пробуждения, бритья, за едой, в автомобиле. И хотя не было ни малейшего сомнения, что человеком, который вставал, брился, ел, ходил, ездил, говорил, был я, этим индивидуумом с таким же успехом мог быть совершенно другой человек. То, как он вставал, что он говорил, что ел, писал, все сильнее вовлекало меня в сферу его интересов. Я был вынужден выслушивать от него вещи, ни в малейшей мере меня не интересовавшие, он отбирал сообщения пресс-агентств руководствуясь соображениями, которые, на мой взгляд, не имели никакого смысла, он ел в ресторанах, которые казались мне малосимпатичными и чрезмерно дорогими, он целовал секретаршу, от одного вида которой меня мутило. Всеми своими действиями и поступками, которые к счастью были не моими собственными, он высасывал из меня все силы, утомлял меня, доводил до крайности, убивал. Я решил избегать его, скрываться.
451
452
453
454
455
(Тишина.)
Тишина. Абсолютная тишина.
(Тишина.)
Я достиг поста ведущего редактора авторитетной газеты. Написал исследование о причинах возникновения международных конфликтов. Меня постоянно приглашали на симпозиумы, ответственные политики обращались ко мне за советом.
(Тишина.)
456
457
458
459
460
(Продолжительная тишина.)
Мой язык, мой образ мыслей стали мне чужды. Я стал сам себе чужд. Я слушал, как некто говорит, смотрел, как он пишет, наблюдал его - то есть себя - во время пробуждения, бритья, за едой, в автомобиле. И хотя не было ни малейшего сомнения, что человеком, который вставал, брился, ел, ходил, ездил, говорил, был я, этим индивидуумом с таким же успехом мог быть совершенно другой человек. То, как он вставал, что он говорил, что ел, писал, все сильнее вовлекало меня в сферу его интересов. Я был вынужден выслушивать от него вещи, ни в малейшей мере меня не интересовавшие, он отбирал сообщения пресс-агентств руководствуясь соображениями, которые, на мой взгляд, не имели никакого смысла, он ел в ресторанах, которые казались мне малосимпатичными и чрезмерно дорогими, он целовал секретаршу, от одного вида которой меня мутило. Всеми своими действиями и поступками, которые к счастью были не моими собственными, он высасывал из меня все силы, утомлял меня, доводил до крайности, убивал. Я решил избегать его, скрываться.