Все божьи дети могут танцевать   ::   Мураками Харуки

Причем одно и то же по несколько раз, заставлял даже имена исполнителей запоминать. Когда отвечала правильно — получала сладости. Вот, до сих пор помню. Сплошной старый джаз. Новых исполнителей не знаю никого. Лайонел Хэмптон, Бад Пауэлл, Эрл Хайнз, Гарри Эдисон, Бак Клэйтон…

— Я тоже слушаю только старый. А чем занимался ваш отец?

— Тоже был врачом. Педиатром. Но умер, едва я поступила в старшую школу.

— Извините… А сейчас вы слушаете джаз?

Она покачала головой:

— Нет, уже давно ничего не слушала. Тот, за кого я вышла замуж, его не любил. Из музыки только одну оперу и слушал. У нас дома был прекрасный проигрыватель, но когда на него ставили что-нибудь кроме оперы, муж кривился. Маньяки оперы, пожалуй, — самые мелочные в мире люди. С мужем-то я развелась, но горевать не буду, если до самой своей смерти больше оперу не услышу.

Нимит лишь кивнул слегка и больше уже не говорил ничего. Он бесшумно вращал руль «мерседеса», не отрывая взгляда от дороги. Орудовал рулем он изящно — касался пальцами его в одном и том же месте и, повернув на определенный угол, отпускал. Заиграла другая мелодия, не менее любимая — «Я вспомню апрель» Эрролла Гарнера. Его альбом «Concert By The Sea» был любимым диском отца, когда он уже болел раком. Сацуки закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Пока отец был жив, у нее все было прекрасно. Не случалось ничего худого. Затем словно сменили декорации, и все вокруг нее повернуло вспять.