Щенки и псы войны   ::   Щербаков Сергей Анатольевич

— Ну, чего сидим? Пашуня, давай свою верёвку! — обернулся лейтенант Колосков («Квазик») к рядовому Привалову, который сидел, нахохлившись как курица, уткнувшись замёрзшим шмыгающим носом в поднятый воротник бушлата.

— Попытаемся вытянуть пацана.

Привалов, покопавшись в сидоре, извлёк верёвку.

— Коротковата, бля!

— Хер такой вытянешь, Квазик!

— Нарастить можно! — откликнулся Привалов.

— Чем?

— Ремнями!

— Поводок с Гоби можно снять!

— Да, уйми ты своего пса! — разозлился капитан, обращаясь к кинологу Димке Мирошкину и настойчиво отпихивая от себя собаку. Гоби возбуждённо крутилась под ногами, скулила, рычала, тычась влажным носом в колени.

— Гусев, передай майору Сафронову. Что нашли, — сказал Дудаков, потирая в раздумье небритую щетину на щеке и подбородке, и чуть помедлив, добавил. — Двухсотый.

— Ну, чего тянем кота за хвост? — спросил Колосков, вставая. Его крепкая статная фигура напоминала молодого сильного тигра, в каждом его движении чувствовалась неуёмная мужская сила. Он был похож на сжатую пружину, которая в любой момент может расправиться и обрушиться всей своей мощью.

— Погоди, Александр, надо все обмозговать! Спешить тут нельзя. — Дудаков поднял на него своё усталое лицо с воспалёнными глазами. — Черт его знает, что там под ним! Может так накрыть, что мало не покажется! Сон мне сегодня нехороший приснился, парни. Танюшка, дочурка моя шестилетняя, приснилась под утро.