JК
Хмельницкий. Книга вторая :: Ле Иван
Страница: 475 из 555Внутренне никогда не изменявшее ему чувство подсказало, что этот усатый казак и есть Иван Сулима. Это чувство теплилось в душе Богдана почти десять лет, поел» их разлуки на Дунае.
— Ну… — произнесли, словно вздохнули, друзья-побратимы, обнимаясь и целуясь.
Как всегда, без шапки, словно он где-то прятался, последним вошел Карпо Полторалиха. Отбросил растрепавшийся чуб-оселедец и первым подошел с приветствием:
— Обнимайтесь, целуйтесь, панове друзья! Роди, боже, всякую пашницу, дари счастье дому сему!.. А это не матушка ли Мелашка с коржем да кутьей на полотенце, как своих родных, казаков встречает?.
И первым разделся, подавая пример другим. Карпо приехал к своим родным на праздник!
5
Усадив дорогих гостей в красном углу, Богдан сам сел между Назруллой и Иваном Сулимой.
— Угощайте, хозяйки, дорогих гостей, да… и меня заодно с ними. Знаешь, Иван, я пьян от счастья и радости! Сколько лет прошло, и каких лет!.. В хозяйских хлопотах глушу тоску, томлюсь на противной писарской работе. И жаль мне своей загубленной молодости! Учился, мечтал… А нынче места себе не нахожу подходящего, настолько выбила меня из житейской колеи турецкая неволя…
И пил с гостями вино. Казаки повеселели, зашумели. Карпо занимал разговорами Назруллу и его друзей. Даже мрачный и озабоченный полковник Сулима становился, как и когда-то, разговорчивым собеседником.
— Ну… — произнесли, словно вздохнули, друзья-побратимы, обнимаясь и целуясь.
Как всегда, без шапки, словно он где-то прятался, последним вошел Карпо Полторалиха. Отбросил растрепавшийся чуб-оселедец и первым подошел с приветствием:
— Обнимайтесь, целуйтесь, панове друзья! Роди, боже, всякую пашницу, дари счастье дому сему!.. А это не матушка ли Мелашка с коржем да кутьей на полотенце, как своих родных, казаков встречает?.
И первым разделся, подавая пример другим. Карпо приехал к своим родным на праздник!
5
Усадив дорогих гостей в красном углу, Богдан сам сел между Назруллой и Иваном Сулимой.
— Угощайте, хозяйки, дорогих гостей, да… и меня заодно с ними. Знаешь, Иван, я пьян от счастья и радости! Сколько лет прошло, и каких лет!.. В хозяйских хлопотах глушу тоску, томлюсь на противной писарской работе. И жаль мне своей загубленной молодости! Учился, мечтал… А нынче места себе не нахожу подходящего, настолько выбила меня из житейской колеи турецкая неволя…
И пил с гостями вино. Казаки повеселели, зашумели. Карпо занимал разговорами Назруллу и его друзей. Даже мрачный и озабоченный полковник Сулима становился, как и когда-то, разговорчивым собеседником.