Записки диссидента   ::   Амальрик Андрей Алексеевич

Гюзель как свидетельницу пустили в зал только в конце дня, у нее был с собой портативный магнитофон, но батареи сели. Первым свидетелем был Смирнов, по доносу которого якобы началось дело. У него был вид интеллигентного рабочего, печальный и спокойный, он хромал на одну ногу. Он сказал, что раньше работал вместе с Убожко, сблизило их то, что у обоих были машины, Убожко научил его играть в шахматы, человек он добрый, но горячий - в ответ на вопрос адвоката; в январе Убожко дал ему бумаги, которые он просмотрел и отнес в "органы", - в ответ на вопрос прокурора. Здесь Убожко, как человек добрый, но горячий, закричал: "Женя, не расстраивайся, я знаю, что у тебя КГБ делал обыск и заставил задним числом написать заявление!" (перебивает). Нет больше вопросов? . У меня есть. . Пожалуйста. (подражая прокурору). Так вы все же взятые у Убожко бумаги прочитали или только перелистали? . Встаньте! Вопросы нужно задавать стоя. (вставая). Но прокурор, я вижу, задает вопросы сидя. . Ему так положено. (Смирнову). Так можете вы сказать точно, вы читали мое письмо? . Нет, не читал, только перелистывал. . Не читали, но сказали, что оно "показалось враждебным". Почему? . Там говорится о лагерях. . Разве у нас нет лагерей? Разве не лагерь ожидает Убожко и меня? Вы сказали, что сдали в органы; в органы прокуратуры? (Тут я расставлял маленькую ловушку Смирнову: хотя следствие вела прокуратура, его заявление было адресовано в КГБ.) . Задавайте вопросы, которые касаются только вас лично. .