Записки сумасшедшей журналистки   ::   Асламова Дарья

Штукатурка сыпалась с ее лица кусками, помада растеклась до подбородка, как у стареющего клоуна. Эта компания комедиантов уже отработала свою смену, и теперь всех развозили по домам.

Увидев, что меня колотит от холода, черноусый тут же налил мне полный стакан водки со словами: "Выпей залпом, дорогуша. А то так и окочуриться недолго". Я немедленно последовала его совету и, чувствуя, как блаженное тепло разливается по телу, сказала:

– Ин водка веритас.

– Чего-чего?!

– Это по-латински, дурачок. Истина в водке.

– А-а, то-то же!

Михалыч полез в свой изрядно похудевший мешок, где нашлось все, что полагается каждому уважающему себя Деду Морозу, – шмат сала, колбаса с чесноком и буханка хлеба. Все это он мастерски порезал и с чувством мне сказал:

– Поверь старому алкоголику, девонька. Сало в мороз согревает лучше водки. Давай закусывай.

Мы очень весело пили и закусывали до самого общежития. Черноусый вызвался меня проводить. В общаге уже дым стоял коромыслом, когда мы вошли. Быстренько зажав меня в темном коридоре, черноусый потребовал платы за проезд – поцелуя. От него пахло табаком и водкой.

– Не могу, я чеснок ела, – сопротивлялась я.

– Я тоже, – с готовностью сказал он.

– Ну, отклей хотя бы бороду.

Он оторвал вату с лица и наклонился ко мне.

– Подожди, – сказала я, – дай хоть на тебя посмотреть.

Я осторожно сняла с него накладные брови и кусочек ваты, прилипший ко рту. Парень оказался хоть куда и для Деда Мороза целовался совсем неплохо.